Несколько историй из моего опыта
1 история.
На консультационном приеме в санатории «Строитель»
На приёме женщина с очень грустным и усталым лицом и руками.
В беседе выясняется врач-микробиолог работает массажисткой.
Я ей сетую:
— Такая тяжелая работа, что же Вы не по специальности то работаете?
— Да вот, вдова, дочка только замуж вышла — надо работать.
Я ей:
— Смените работу, Ваша специальность востребована, выходите замуж, дочке не мешайте, живите своей жизнью!
Говорю, а сама не верю тому, что говорю. Наверное, характер такой, сдаваться не в моих правилах.
Русские не сдаются! Кто сдается — тот не русский.
Уходит с сомнением, я чувствую себя глупо, но не в первой.
Спустя како-то время, в Туле, на автовокзале, меня дергает за рукав женщина:
— Вы меня помните?
— Нет, — отвечаю.
— Ну как же, Вы мне сказали работу сменить.
— Я сказала? — недоумеваю я.
— Да, представляете, у меня прекрасная теперь работа, московская зарплата, я заведующая на молокозаводе, Коллектив прекрасный. — и далее просто взахлеб.
Я немного оживляюсь, хотя очень устала.
В автобусе садимся рядом, попутчица продолжает:
— А помните? Вы мне сказали, чтобы я замуж вышла?
— Я?
— Да, а теперь у меня муж - он такой заботливый, так меня любит!— и так далее...
Эта невероятная история меня поражает.
Дальше — больше.
— Внучка родилась, такая милая. На вождение выучилась, Вот теперь машину присматриваю. На родину съездила, встречалась с друзьями детства. Оказывается меня любил такой-то, приехала, а муж говорит: У тебя глаза сияют!
Ну, что? — Не привыкли мы радость выслушивать, и мне не привычно.
Творожок теперь только наш местный беру, у счастливого человека, какой продукт? — Правильно, целебный!
2 история.
В терапевтическом отделении.
В палате отдаю выписной эпикриз, поясняю рекомендации женщине с циррозом и асцитом о том, что тяжелые нагрузки противопоказаны.
Она мне объясняет, что без них ей не прожить, потому что обычно она зарабатывает тем, что собирает металлолом, а он когда примерзает к земле, то большие усилия нужны, вот она и перегружается.
Я ей возражаю, дескать, можно ведь найти работу и полегче. Просто нужно себе разрешить.
Но самое интересное, что в этот разговор встревает другая женщина. Она лежит в этой палате поодаль, страдает гормонально зависимой бронхиальной астмой.
Она с жаром восклицает:
— Вас послушать, все проблемы решаются сами собой. Да что я буду делать, если буду здорова?!!"
Дальнейшая реакция у меня спонтанная:
— Так Вам заняться нечем? Поэтому Вы больничный хлеб едите?
Через полчаса вызывает меня эта «бездельница» из ординаторской и требует выписать.
Я краем глаза пытаюсь понять её настроение: «Последует ли жалоба?»
Она чувствует, улыбается и говорит:
— Мне тут делать больше нечего.
Спустя 2 года еду в маршрутке, чтобы забрать сына с тренировки. На заднем сидении сидит женщина и, поглядывая на меня, чуть ли со смеху не покатывается. Я посмотрела в зеркало, всё в порядке:
— Что смешного?
А она:
— Вы меня помните?
Напрягаю память, узнать трудно, — матронизма, лунообразности нет, подкрашена, одета, в настроении. Спрашиваю:
— Как Ваша астма?
— Нет астмы, два магазина у меня — приходите, я Вам скидку сделаю!.
Вспоминаю, до астмы, «попала» на большие деньги, пришлось квартирой заплатить. Теперь вот выкарабкалась и поднялась.
3 история.
Женщина на приёме, зашла и молчит.
Я ей "вдруг « начинаю рассказывать, что мужчина похож на коня — ему нужны препятствия и их преодоления.
А женщина похожа на корову — ей лучше мечтательно смотреть в голубое небо и никуда не спешить.
Моя пациентка как завоет:„Ааа!, в нашей семье все наоборот, а я ребенка хочу!“
Потом приходила в регистратуру передавала привет, с ребенком.
4 история.
В отделении пульмонологии веду историю, а пациентка с ребенком в детском отделении, приходит в сон час на осмотр. Смотрю — какая-то квёлая.
Говорю ей:
— Ребенку песни пойте!
Она мне:
— Не умею.
— Тогда — делайте упражнение: В прыжке ноги в стороны, и крик: „Это я!“ Пару раз в день достаточно.
На следующий день всё то же, мокрота плохо отделяется, стул разладился. Настроение на нуле. Безапелляционно спрашиваю:
— Задание выполняете?
Она недоумевает:
— Вы, серьёзно?
Когда тут шутить, сроки поджимают!
На следующий день, глаза горят, мокрота отходит, настроение есть.
— Делала? — кивает,
— Где?
— В туалете?
— Кто то слышал?
— Никто!
Улыбается.
5 история
Женщина с морбидным ожирением, гипертоническими и нейро-адренэргическими кризами, гиперпролактинемией, в течение года периодически звонит, жалуется, — выслушиваю и всё.
На операцию поехать не может, бромкриптин не помогает, все врачи от неё бегают.
Направляю в стационар, чтобы понаблюдать, может в покое что-то наладится.
Заступаю на дежурство, зав терапией сообщает:
— Скандалит, шумит, никто угодить ей не может, что с ней делать?
Иду сразу к ней и твердо говорю:
— Мы с Вами сможем поговорить только после моего обхода пациентов под наблюдением, а пока, я тут книжку купила по дороге, — можете посмотреть!
В 22 часа, иду к ней — она спит, на мой приход просыпается и говорит:
— Мне не нужно с Вами уже говорить, но книжку я оставлю себе.
Через 2 месяца звонит, я внутренне напрягаюсь, а она:
— У меня нормализовался пролактин, я похудела на 32 кг и давление в норме, пою в церкви.
Я упала со стула, трубку на лету поймала, спрашиваю:
— Кто Вас лечил?
Она мне про курсы по системе Норбекова.
Тогда, я очень скептически относилась, да и к лицу ли кандидату медицинских наук по физиологии и эндокринологии?,,, и бла-бла-бла.
Книга была Луизы Хей, хотела почитать, что за бред пациенты рассказывают.
6 история
На приёме женщина, голос неприятный, чеканит, металлические нотки, все ей должны.
Я ей говорю укоризненно:
— С таким голосом немудрено без половых органов остаться.
Плачет... В 32 года всё удалено.
Дальше говорить трудно, советую ей мою лекцию посмотреть про женское счастье. Больше помочь нечем.
7 история
Женщина с тиреотоксикозом и угрозой криза, сердечной недостаточностью, отказывалась от осмотра и госпитализации чуть ли не в драку, вела я её на дому.
Немного скомпенсировала, уговорила, раз угрозы смерти уже нет — в стационар.
— Я там со студентами каждый день — мне там легче Вас вести.
На следующий день, на подступах приёмного покоя на меня накидывается зав. терапией:
— Вы кого прислали? Там рак!.
Умыли на всю жизнь. после, уже в России онколог смеялся:
— Вы онкологию выявляете больше терапевтов!
Но вернёмся к тем событиям.
Не берут женщину в отделение, не хотят госпитальной летальности.
А я не могу на конфликт пойти, студентов негде будет учить!
Женщине говорю:
— Что же Вы мне не сказали? Поезжайте домой, будем умирать достойно!».
Еле довела занятие, всё плывет, колотит.
Вечером, пришла, говорю:
— Делайте генеральную уборку, чтобы после смерти, всё было чисто!
Сама как чумная, сижу — копаю интернет.
Нашла.
Стоящая статья психиатра, про уход в болезнь.
На следующий день предлагаю прогулки, — ранняя весна, солнечно.
-Расскажите про жизнь.
Всё в героических и мрачных красках и главная фраза больных раком молочной железы:
— Я никому не нужна!
— Хорошо, — отвечаю, — Вы умерли, а кто Ваши дела будет делать? У Вас трое детей. Кто старшую замуж будет выдавать? Кто сына из армии ждать будет? Кто поможет младшему профессию выбрать? Мужу доверите? Катарсис. Потом опухоль вывалилась, единственный лимфоузел, тамоксифен принимала. Жива до сих пор. История 2007 года.
Оказывается тиреотоксикоз тормозит рост опухоли.
А его то причина — гнев, умирать то ей не хотелось.
Характер.
8 история
Трое просят посмотреть женщину,
— Ладно, посмотрю.
«О, Боже!»
Заходит — истощенная до кахексии, какая-то онкология.
Я уже ужасно уставшая. Хочется убежать!
«Я же не самоубийца! Где мне силы взять?!»
Говорю:
— Всё что я вижу, это Ваш страх. Вы боитесь смерти. А никто не знает, кто из нас дольше проживёт. Может я дорогу не перейду? Что можете, то и делайте, пока время есть, чем можете, тем и помогите, тем кто рядом. Могу только обнять.
Принимаю в объятия, чувствую силы прибывают.
Смотрю — у неё глаза сияют, успокоилась, осторожно краешками губ улыбается.
Я бегом из кабинета к мужу в машину.
Она до сих пор жива. Больше 5 лет.
Просят за других, муж запрещает: «Хватит! — говорит.
9 история.
Со мной на приёме медсестра, бывший парторг, казачка.
Недоумевает:
— А что это Ваши больные с первой Вашей фразы плачут, я такого раньше не видела.
Я говорю:
— Не знаю, но так часто бывает, бумажные платки держу наготове.
Раньше было трудно, потом уже привыкла.
Заходит пациент, рассказывает про панические атаки, я не знаю, я не психиатр, но говорю:
— Кричите!» Что кричать?
— Да вот просто кричите «АААА!!!!»
Отвела к заведующей, согласовать консультацию психотерапевта, в нему запись на три месяца вперед.
Прошло несколько лет.
Узнаю, голубушка моя, Татьяна Ивановна, с диабетом и обширной флегмоной после реанимации в гнойной хирургии, еду в Тулу, в областную, в отделение, по дороге розы захватываю, их запах забирает страдание.
Лежит моя голубушка, попой кверху, гной сочится, вонь.
Еле голову повернула. Спрашиваю — только слёзы. Я ей розы под нос. Она мне говорит:
— Потом Вам позвоню.
Вечером по телефону:
— А Вам не икалось? Я в реанимации Вас звала!
Я говорю:
— Ну, позвонили бы, телефон то был, как я за 100 км услышу?
Она мне:
— Я когда, поняла, что умираю, вспомнила, как Вы больным говорили «Кричите!», предупредила медсестру и стала кричать со всей мочи, — так вот и выкарабкалась.
Сейчас на пенсии, внучок в школу пошел, каждый день в Одноклассниках общаемся.
Я сейчас пишу книгу.
Напишите в комментариях, интересна ли Вам моя книга.
